Грибы девяносто восьмого.
Многие городские жители увлекаются сбором грибов. У всякого грибника есть любимые грибные места. Отец мой любит ездить в Борский район, но меня там не устраивает плохая дорога по дамбе вдоль торфяного завода, по которой приходится проезжать. Поэтому, когда в девяносто седьмом году мы с компанией собрались за грибами, мне не хотелось туда ехать. И мы решили поискать новые места. Точнее, я решил, так как поехали мы на моей машине.
После недолгого размышления мы тронулись в южном направлении. Одна из наших знакомых девушек что-то упомянула про знаменитые муромские леса. Если рассмотреть топографическую карту Нижегородской области, то южнее Богородска начинается огромное зеленое пятно. На восток оно доходит до арзамасской трассы. Многие километры леса, в котором кое-где затеряны пятнышки озер. Весь лесной массив пересекает река Сережа, протекая и через известные Пустынские озера. Возможно, это и есть восточная часть муромских лесов, сам же Муром находится на другом берегу Оки, уже во Владимирской области. В этих местах ощущается еле заметное дыхание истории. Достаточно вспомнить Илью Муромца, который по одной из версий родился где-то чуть западнее этих мест.
На досуге я люблю почитывать газеты. Часто попадаются интересные статьи, но, к сожалению, у меня нет привычки (да и возможности) их сохранять. Бывает, вспоминаешь какую-либо интересную статью, а освежить ее в памяти и перечитать невозможно – газета давно выброшена, забыты и номер и даже название. Одна из интересных статей на исторические темы касалась нижегородского села Давыдово или Давыдково, которое находится где-то в этом районе (если я ничего не перепутал). Возле него есть озеро, на котором останавливался на привал отряд повстанцев во время Пугачевской войны. Здесь же произошло сражение с правительственными войсками, в котором повстанцы были уничтожены. Когда я читал про это, я еще не ездил в походы. Теперь же, когда езжу, я с удовольствием перечитал бы статью и даже доехал бы до этого места, или хотя бы нашел его на карте, но увы… Статья эта, как смутно помнится, была в «Ленинской смене», если я, повторюсь, ничего не спутал.
Другая интересная историческая статья (возможно в этой же газете) касалась наших взаимоотношений с немцами, еще в древних времен. Утверждалось, что первая Отечественная война была не в 1945 году, не в 1812-м и даже не в 1914-м, она разразилась намного раньше – еще в четвертом веке нашей эры. Именно тогда германские племена готов, двигаясь с северо-запада, захватили русские земли, в том числе Украину и Крым. И славяне в союзе с гуннами начали освободительную войну против немецкой оккупации. Ее возглавил вождь славянского племени антов Бус (по-другому Бож).
Кстати, насчет огромного лесного массива между реками Керженец и Ветлуга в одной из газетных публикаций я прочитал, что он остался невырубленным и незаселенным не просто так. Это была естественная граница между территорией славян и территорией, на которой проживали марийские племена, причем отношения у последних со славянами были совсем даже не безоблачными. В шестнадцатом веке на территории Нижегородской области (и на территории нынешней республики Марий-Эл, естественно) бушевали так называемые марийские или черемисские войны, о которых сейчас мало где можно прочитать. Продолжая эту мысль, можно предположить, что лесной массив на юго-западе Нижегородской области тоже сохранился как буферная зона между славянами окрестностей Нижнего Новгорода и мордовскими племенами, правда, значительно меньшая по размерам, чем керженская. Она перекрывает лишь половину мордовской границы, с восточной же стороны лесостепь подступает почти к самой Волге. Таким образом, мы теперь имеем возможность отдыхать и собирать грибы в относительно глухих местах благодаря тому, что когда-то эти безлюдные лесные массивы на десятки верст разделяли враждебные народы, между которыми велись войны, о которых сейчас почти нигде ничего не прочитаешь.
Итак, мы едем через Богородск и Ворсму к Павлову, там сворачиваем на объездную дорогу и на половине ее делаем поворот влево на райцентр Сосновское. Проехав под транспарантом «Добро пожаловать в сосновый край!» и миновав поселок, мы действительно углубились в царство сосновых лесов. В прошлом году я бывал в этих местах и знал, что и вправо и влево от дороги притаились озера, пригодные для обстоятельного многодневного отдыха, но сейчас мы пронеслись мимо, не сворачивая. Сосновые леса показались мне чересчур сухими для произрастания в них большого количества грибов.
Дальше был мост через речку Сережа и деревня Лесуново. Потом снова начался лес, но уже другой. Березовые рощи сменялись молодыми сосновыми посадками. Здесь на обочинах асфальтовой дороги стояло уже довольно много машин грибников, но я решил проехать дальше, туда где лес более глухой. Мы заезжали в лес везде где можно проехать, но грибов было мало. Доехали до Чарского озера. Там грибов не было вообще, как в городском парке. С отчаяния я попытался даже залезть на сосну и обозреть окрестности. Залез, конечно, невысоко, в этом положении был запечатлен спутниками на фотопленку. Эта фотография для меня теперь как символ – вверх и только вверх!
Мы решили возвращаться назад и именно на обратном пути обнаружили замечательное место, куда я потом приезжал в грибную пору много лет подряд. По едва заметным приметам можно обнаружить этот съезд с шоссе, потом углубляешься в лес по грунтовке метров на сто, из года в год подпрыгивая на одном и том же древесном корне, протянувшемся через дорогу. И все, можно парковаться и с волнением осматриваться вокруг, предвкушая встречу с притаившимися в траве грибами, которых, кстати говоря, может и не оказаться вообще – все зависит от сезона. Грибы растут не равномерно на протяжении всего лета, а полосами, так называемыми слоями. Есть грибы сейчас в лесу или нет – лучше ориентироваться по количеству продавцов с грибами на городских рынках. Хотя и здесь есть нюансы – грибы на севере и на юге области могут появляться в разное время, со сдвигом в несколько дней. Продавцы же на рынке обычно на вопрос «Откуда грибочки?» отвечают «из-под Гороховца», причем не факт, что они говорят правду.
Итак, мы выбрали место для стоянки и вышли из машины. Позади осталось мшистое болотце слева и высокий мачтовый лес справа. А здесь начинались бугры, поросшие белым мхом – как раз в таких местах любят расти белые грибы. На этих буграх росли и высокие сосны и молодой подлесок. Кое-где были болотца. Сразу оказалось, что грибы есть. Я бы не сказал, что их было очень много, все-таки год был не очень грибной. Но по корзинке набрали все.
От места нашей стоянки лесная дорога делала крутые изгибы и разделялась, по разным направлениям уходя вглубь леса. Из-за этих изгибов терялось понятие о настоящем направлении на место стоянки машины. И направление на основную трассу оставалось совершенно непонятным. От дороги поэтому было лучше не отходить. Потом уже после нескольких поездок я разобрался в хитросплетениях этих лесных дорог и даже нарисовал план этой местности. Что интересно, если углубляться по любой из дорог от облюбованного места стоянки машины, то грибные места вскоре заканчиваются. То-есть грибы росли лишь на полосе длиной с километр-два, а шириной и того меньше. Кстати и другие съезды с асфальтированной трассы оказались весьма бедными на грибы, хотя кое-что насобирать удавалось.
Я ездил на эти места несколько лет подряд. И несколько лет спустя оказалось, что на одной из грибных полянок началась разработка леса. Встречалась стоящая техника, в лесу стало заметно грязнее. И грибов тоже стало меньше. Хотелось бы надеяться, что это только временный спад.
А тогда, в первый раз, я увлеченно исследовал окрестности. Невдалеке начиналась просека, я довольно далеко ушел по ней. Но грибы перестали попадаться. Перед тем как возвратиться ближе к машине, я попал на брусничное место. Очень приятно в лесу, будучи голодным и изнывающим от жажды, оказаться на ягодном месте. Брусника помогает на время утолить и голод, и жажду. Если попадешь на нехоженное и необобранное место, то ягоды можно рвать и отправлять в рот буквально горстями. Особенно хорошо то, что во время созревания брусники в лесу уже практически нет комаров, и ничто не отвлекает тебя от утоления голода. С земляникой дела обстоят хуже, ты рискуешь быть буквально съеденным комарами, собирая ее.
Следующий год, девяносто восьмой, оказался грибным. Все просто удивлялись такому количеству грибов, говорили, что такое же количество грибов было в сорок первом. И люди опасались, как бы не началась война. Но войны не было, зато в стране начался финансовый кризис.
Помню, как утром в субботу, когда мы ехали с Юликом и Володей за грибами, они вышли у киоска купить сигарет. И вернулись очень озадаченные – цены взлетели не только на доллары, но и на курево. Но несмотря на кризис я продолжал свои загородные поездки. Ездил за грибами в субботу с одной компанией, в воскресенье с другой. Иногда состав этих компаний частично пересекался. Если бы не работа, я ездил бы и чаще. Грибов изо дня в день становилось все больше и больше. В начале сентября после воскресной поездки я нутром почувствовал, что наступает пик грибного слоя. И в среду, взяв отгул на работе, поехал за грибами один. В тот раз я набрал рекордное количество белых. Одному за грибами ездить нисколько не скучно. Наоборот сосредотачиваешься, чувствуешь себя следопытом.
После этой рекордной среды грибной сезон пошел на спад, но я продолжал свои поездки. В субботу поехал вместе с Юлием (Юликом) и Леной, с которой познакомился в ночном клубе месяцем раньше. Ее темно-русые волосы вились очень мелкими колечками, как у негритянки. Когда проезжали через Сосновское, в магазине я увидел вермут мартини по старой докризисной цене, но не стал покупать, пожалел денег. А зря, сидел бы дома и наслаждался, потягивая его вечерами. В лесу, несмотря на солнечный день, было уже прохладно. Юлик нашел большое семейство белых грибов в зарослях высокой травы на краю леса, где они обычно редко растут. Я тоже нашел несколько крупных грибов в схожем месте. Елена нашла меньше всех. Потом я целовался с ней на большой поляне с песчаными буграми.
На следующий день, в воскресенье я поехал в лес вместе с Володей и Светой. Света взяла с собой двенадцатилетнюю дочку и ее подругу. Володя заблудился в лесу. Мы договорились вернуться к машине в определенное время, но он не вышел из леса. Мы долго ждали его, потом начали кричать. Особенно старались маленькие девчонки. Стало смеркаться. Я уже начал беспокоиться – ведь завтра на работу. Спустя полтора часа Володя все-таки показался между соснами, волоча пластиковое ведро, набитое грибами. Он рассказал, что заблудился, блуждая между моховыми буграми, зашел в болото, пошел его обходить и потерял направление. И особенно ему помог тоненький голос Светиной дочки.
Когда возвращались, было уже холодно. Машина рассекала стынущий воздух. Мы молчали, наверно у всех было сорвано горло после долгих криков. В полях по бокам от дороги люди выкапывали картошку. Мы мчались к Нижнему навстречу сгущающейся темноте.