Большое

Озеро Рой

Это озеро называется Рой. Отчего его так назвали, непонятно. Я не заметил, чтобы там густо роились пчелы. Хотя комары и слепни, конечно, летают, но не больше, чем на других водоемах в наших краях. Чтобы кто-то там что-то активно рыл, я тоже не приметил. А может, его назвали в честь шотландского разбойника?

Когда моя сослуживица Оксана, с которой в то время мы начали тусоваться в одной компании, сказала, что можно поехать на выходные на Рой, я сперва не понял. «Куда, куда?» - переспросил я. «Нарой», - ответила она (как послышалось мне). Чего нарыть, червей что ли для рыбалки? Оказалось, что есть возможность остановиться в домике на турбазе на берегу этого озера в Сосновском районе. Что ж, почему бы не поехать? Утром в субботу мы впятером загрузились в мой автомобиль и поехали. Мы – это я, Оксана, Катя, Лена и Миша.

Мы проехали через Сосновское, дальше была деревня Сиуха, а вскоре после нее мы свернули налево под указатель «Дом отдыха Металлист». Там нам выделили небольшой фанерный домик, обычный для подавляющего большинства советских баз отдыха социалистической эпохи. Капитализм правил бал на российской территории еще только пять лет, и сюда псевдозаграничная роскошь еще не проникла, внешне все было как в доперестроечные годы. Только дом отдыха был пустой. За два дня нашего пребывания здесь я не видел никого. Кто-то из руководства, конечно, был, но с ним договаривались наши девушки, которые организовали эту поездку. Денег за домик и за продукты, кстати, с меня при окончательном расчете не взяли, ограничившись тем, что бензин – за мой счет.

Что представляла из себя наша маленькая компания? Оксана была высокой девушкой с темно-русыми волосами, тогда покрашенными в рыжеватый цвет, довольно коротко стрижеными. Приятная на лицо, с темно синими бархатными глазами. Если ее сильно рассмешить, улыбка становилась слегка хищной. Она чуть-чуть сутулилась, стесняясь своего роста, но ноги имела длинные и красивые. Шатенка Лена тоже работала вместе со мной, как и Оксана. В отличие от нее она была замкнутой и малоразговорчивой, в душу к ней залезть было тяжело. Хотя над чужими шутками она смеялась очень охотно. Говорила она с легким то ли украинским, то ли южнорусским акцентом. Третья девушка, Катя, была меньше всех и по возрасту и по размерам. Ей был двадцать один год (остальным девушкам двадцать три – двадцать пять). Симпатичная блондинка, стриженная под каре, она по своим повадкам напоминала диковатого зверька, белочку. Миша, мой бывший одноклассник, был невысоким и смуглым. Внешне он был похож на узбека, хотя, скорее всего, по происхождению был полуевреем (причем в классе он записывался русским). Будучи милиционером, он к тридцати годам проникся здоровым цинизмом, свойственным представителям этой профессии, и всегда имел наготове солидный запас шуток и прибауток для общения с людьми. Сперва эти шутки-прибаутки казались забавными, но после прослушивания в десятый раз (в разных компаниях) начинали слегка раздражать своей одинаковостью. Его кумиром с детских лет был Владимир Высоцкий. Миша, как и Высоцкий, неплохо умел бацать на гитаре и знал много песен из репертуара радио «Шансон». Катя была девушкой Миши. Я же был здесь чужой, то-есть ничей. В этом была своя прелесть. В будущем все было возможно.

Мы нашли металлическую лодку с веслами и прокатились на ней по воде. От берега турбазы не было видно все озеро. Оно раскинулось среди хвойных лесов большой буквой «Г». На другом берегу виднелись десятки палаток. Такое впечатление, что это были не индивидуальные туристы, которые обычно стараются расположиться по возможности вдалеке друг от друга, а какой-то специализированный туристический слет. Людей не было видно из-за большого расстояния, так что подробности этого действа остались для нас неизвестными. Озеро имело много заливчиков, которые разворачивались перед нами, по мере того как мы отплывали все дальше от берега. На мысах между ними стояли высокие сосны. Кое-где на поверхности воды виднелись желтые кувшинки. Когда мы отплыли достаточно далеко, перед нами открылся дальний изогнутый конец озера (верхняя часть буквы «Г»). Там на берегу была огромная поляна с песчаными проплешинами. Посреди поляны кое-где росли сосны. Между ними стояли машины отдыхающих. Близко подплывать мы не стали.

Я предложил народу искупаться с лодки. Меня поддержала лишь Катя. Я разделся и прыгнул с носа лодки. Вода была теплой, несмотря на пасмурную погоду.

Днем мы играли в мяч, ближе к вечеру вытащили через окно стол из домика (в дверь он не проходил) и отнесли его на берег озера. Разожгли костер, испекли картошку, пожарили мясо. Я разделся и, несмотря на вечернюю прохладу, искупался в темном озере. Потом мы долго слушали Мишино пение и после этого пошли спать.

Наутро погода стала еще хуже. Несмотря на это мы пошли на берег. Купаться решились только я и Катя. Пока мы раздевались, в воздухе вокруг творилось что-то невообразимое. Буквально на глазах над центром озера собирались темно-синие тучи. Вода стала свинцовой, с серебристым отливом в центре озера. Подул резкий ветер. Начался ливень. Все убежали в домик, остались только мы с Катей. Чтоб не мокнуть на ветру, мы бросились в озеро и поплыли вдаль от берега. Но там стало еще хуже. Вода захлестывала нас. Над берегами, поросшими лесом, проносились порывы ветра, деревья гнулись как тростинки, чуть ли не пополам. Эти порывы шли один за другим, и зеленые верхушки леса напоминали штормовое море с валами огромных волн, идущими друг за другом. Небо стало почти черным. Дождь перешел в град. Вода будто вскипела. Над ней поднялся светлый туман из мелких брызг, берега скрылись из виду. Наверху было почти черное небо, внизу толстый слой белого кипящего тумана над водой. Градины размером с горошину больно хлестали по голове. Мы поняли, что пора прекращать экстремальное купание, и поплыли к берегу. Временами я подныривал, чтобы хоть на десяток секунд защитить голову от ударов. Когда вылезли на берег, окрестности было не узнать. Наступила зима в начале июня. Все вокруг покрыли сугробы из белых градин. Они продолжали сыпаться с неба и больно били уже не только по голове, но и по всему незащищенному телу. Мы схватили одежду и босиком понеслись к домику по тающим ледяным сугробам.

У Миши нашлось во фляге несколько глотков какого-то горячительного пойла. После этого мы завернулись во все по возможности теплое и продолжили слушать пение Михаила.

Ближе к вечеру я пошел к своей машине и прочистил барахливший карбюратор под жужжание случайных ос. Потом мы поехали домой. Екатерина собиралась обучаться на водительские права, поэтому она села рядом со мной на водительское сиденье и внимательно смотрела, как я нажимаю педали и переключаю скорости.

Вот таким образом после длительного перерыва я опять приобщился к поездкам на природу. На много лет они стали регулярными – раз в одну-две или три недели мы обязательно выбирались куда-нибудь. Иногда я ездил один. Причем раньше я ездил или за грибами, или покупаться на один день, выезды с ночевкой в палатке были лишь изредка, в основном в студенческие годы. Теперь мы обязательно ездили с ночевкой, без этого пропадала вся прелесть поездки.

Через неделю мы в таком же составе опять поехали в те места. Но решили заехать не на Рой, а на другое озеро, поменьше, которое находилось по другую сторону от трассы чуть подальше, чем Рой. Погода на этот раз была солнечная. Мы выехали в пятницу сразу после работы и были в районе озер еще задолго до захода солнца, которое светило вовсю. Было жарко. Я остановил машину на обочине трассы и вышел на дорогу. Меня буквально накрыло волной дурманящего запаха – смесью цветов и полыни. Нагретый солнцем воздух стоял вокруг меня прозрачной завесой. После душного города, пропитанного выхлопными газами, я ощутил, что попал в какую-то другую реальность. Здесь лес, травы, цветы, песчаные обрывы, здесь все по-другому. Где-то справа за стеной соснового леса должно было быть озеро.

Вообще, в этих сосновых борах прячется много озер. Дальше по шоссе, за рекой Сережа находится Чарское озеро, еще дальше, с другой стороны дороги, озеро Большое с островком посередине. Если же не пересекать реку Сережа, а мысленным взором окинуть огромный непроезжий лесной массив слева от дороги, то там спрятано целое созвездие озер. Большая и Малая Унзовка, Большое (это другое Большое), Большая Кривовка, еще дальше Пустынские озера, на которых я никогда не бывал. Дальше уже проходит шоссе на Арзамас, и лесной массив заканчивается.

Мы стояли на обочине дороги, обдумывая, как проникнуть на безымянное озеро, которое мы отыскали на карте. Мы попытались свернуть направо на асфальтовую дорожку, но она привела нас на территорию дома отдыха. Оказывается, и на берегу этого озера тоже был дом отдыха. Но сейчас мы были дикими туристами, поэтому мы вернулись на трассу и стали искать другой путь. Немного проехав назад, мы нашли грунтовую дорогу, которая с крутым разворотом поднималась на самый верх небольшой возвышенности. По-видимому, естественный песчаный обрыв был еще более разрыт во время строительства водовода справа от трассы. Дорога была плохой – колея утопала в песке, да еще подъем, да еще крутой поворот. Первая попытка заехать туда всем вместе окончилась неудачей. Выгрузив народ из машины, я приготовился ко второй попытке. Я счел, что нужно все-таки утяжелить заднюю часть заднеприводной машины, поэтому кто-то должен остаться на заднем сиденье. Оксана выразила желание составить мне компанию, и после длинного разбега, рыча мотором, увязая в песке и еле вписываясь в поворот, мы все-таки влетели на самый верх обрыва. Остальная компания поднялась к нам пешком, и, проехав еще чуть-чуть, мы увидели озеро. К нему шел наклонный песчаный спуск, справа и слева от пляжа начинались камышовые болотца. Миша и Катя очень ловко растянули между деревьями брезентовую палатку. Я еще подумал – как хорошо они понимают друг друга. Лена попросила у меня разрешения вместе с Оксаной поспать в машине – ей хотелось узнать, каково это. Мне, таким образом, предстояло спать в палатке с Мишей и Катей.

Уже начинало темнеть, мы разожгли костер недалеко от озера и приготовились есть шашлыки и слушать песни в исполнении Миши. Нас чуть не потревожила боевая собака из соседней компании, Миша напрягся и начал нащупывать в кармане пистолет – он, оказывается, безоружным во все эти походы не ездил.

Всем нам (кроме Лены) захотелось купаться. Стало уже совсем темно. Миша разделся догола, и, нисколько не стесняясь девчонок, пошел по песку к воде. Оксана и Катя разделись в сторонке и тоже пошли купаться голышом, сбоку, рядом с болотом. Я тоже решил поплавать, но раздеваться догола не стал, остался в трусах.

Над головой быстро носились летучие мыши. В темноте белели незагорелые части тела кого-то из девчонок – кого точно не было понятно. Я окунулся в воду и поплыл. Тело в воде стало скользким, как будто намыленным. Я очень удивился. То же самое было и у остальных. На других озерах я такого не припомню.

Спал я плохо. Палатка оказалась дырявой, кусали комары. Очень важно, чтобы палатка в походе была непроницаемой для этих кровососущих тварей. Или надо пить водки до упаду (чего я, честно говоря, на природе никогда не делал).

Утром к нашему пляжу стал подтягиваться народ. Оказалось, что это лучшее место для купания на этом озере. Многолюдность нам не понравилась, и мы решили перебраться на озеро Рой, уже облюбованное нами неделю назад. Быстро собрались, пересекли асфальтовую трассу и по лесной дороге выехали прямо к огромной поляне на берегу озера, которую ранее мы издалека наблюдали, катаясь на лодке. Лес здесь пересечен целой сетью довольно неплохих дорог. На поляне есть несколько песчаных проплешин, но заход в воду не песчаный, а глинистый, трава растет вплоть до самой воды. Слева начинаются деревья, местность принимает пересеченный характер, есть небольшие горки и лощинки между ними. Эти лощинки и горки кое-где были заняты компаниями отдыхающих. Справа от поляны начинался густой кустарник в низине, за ним виднелись высокие мачтовые сосны.

Бессонная ночь давала о себе знать. Я растянулся на траве и погрузился в полудрему, замотав подстилкой голову. Потом встал и, чтобы стряхнуть сонливость, пошел купаться. Катя уже была в воде. Я зашел в воду по горло, встал рядом с ней и оглядел окрестности. Левый берег залива был изрезанным. В местах, где берега были низкими и заболоченными, лес был низкорослым, переходя в заросли ивняка. В других местах высокие деревья росли на самом берегу. В нескольких сотнях метров виднелся мыс, за которым начиналось основное пространство озера. Мы с Катей решили сплавать туда. Я уже понял, что она неплохо плавает и сможет преодолеть это расстояние.

Мы плыли, не торопясь. Я вообще люблю заплывы на большое расстояние. Вода была чистой и свежей, но не холодила. Тело чувствовало себя в ней просто идеально. Светило солнце. Не то, что в прошлый раз, когда нас прямо в воде накрыл град.

Пока мы проплывали мимо берегов, я их внимательно оглядывал. Кое-где тростник рос прямо в воде, покрытой болотной травой и водорослями, кое-где берег был чистым. Я с удивлением заметил, что во многих местах прямо в воду с берега уходят деревянные мостки. Кто ими пользуется, ведь деревень на берегах озера нет? Когда мы подплыли к мысу, оказалось, что на самом его конце спускаются в воду такие же мостки. Мы с Катей вылезли на сухие нагретые солнцем бревнышки и легли отдыхать и обсыхать после долгого заплыва. Воду по бокам от нас покрывали круглые листья болотных растений, цвели желтые кувшинки. Летали стрекозы. Мы лежали и молчали. Не хотелось говорить. Я ощущал почти полное единение с природой.

Неожиданно нас окликнули. Это была Оксана. Оказалось, что она поплыла вслед за нами и приплыла к этим же мосткам. Честно говоря, я не ожидал от нее такого подвига. Что ж, значит она тоже хорошо плавает, по крайней мере не боится.

Когда Оксана вылезла на мостки, Катя, к моему удивлению, ни слова не говоря, встала, по досочке прошла на берег и скрылась в лесу. Мы с Оксаной посидели еще немного на мостках, я подождал, пока она тоже отдохнет, после чего мы поплыли обратно. Когда мы вернулись к нашему костру, Катя была уже там. Я удивился, как она босиком прошла через незнакомый лес и болотистую низину, но все закончилось благополучно.

Миша почему-то был не в духе. Он подошел ко мне и спросил, не хочу ли я отказаться от второй ночевки и сегодня же вечером вернуться в город. Я подумал, что вторую ночь с комарами в дырявой палатке я не переживу, и поэтому согласился. Таким образом, когда солнце стало клониться к закату, мы быстро собрали вещи и рванули к Нижнему Новгороду.

Спустя три года в моей жизни произошли существенные изменения. Я женился. Как-то осенью мы с отцом и с другом Володей поехали за грибами в окрестности озера Рой. Основные грибные места были дальше, за рекой Сережа, но по пути мы заехали и сюда.

Мы прошли мимо поляны, где в жару собиралось много отдыхающих. Сейчас она была пуста. Дальше, с правой стороны, за массивом заболоченного кустарника была пара укромных мест с неплохими пляжиками, куда мы в свое время не добрались. Но другим туристам эти места были, без сомнения, известны, об этом говорили следы костров. Еще дальше начинался бор с высокими деревьями и многочисленными буграми, поросшими мхом. Грибов было не очень много, мы разошлись на пару сотен шагов друг от друга и шли параллельно берегу озера.

Вскоре я понял, что начались места, где во время первой поездки мы наблюдали большую стаю палаток. Сейчас никаких палаток не было, виднелись только немногочисленные следы туристической стоянки – черные пятна костров, столики, сидячие места и какие-то другие конструкции из бревнышек. Я подошел к берегу озера, потрогал воду. Она была холодной. На другом берегу должен был находиться дом отдыха, в котором мы когда-то останавливались. Но домиков не было видно – они прятались в чаще леса. Я вспомнил прежнюю поездку, как будто погрузился в то не такое уж далекое время. Три года прошло, а я уже совсем другой. И вряд ли наша компания соберется когда-нибудь опять.

Вспомнил, как мы с Екатериной плескались в озере, борясь с наступившей непогодой. Как кипела вода под падающим с неба градом, как мы бежали по сугробам. Я до боли вглядывался в гладь озера – вдруг появится лодка, на которой мы все плыли когда-то.

На какое-то время я впал в особое состояние – как будто вернулся в то время, попытался стать тем же. Как будто воздух того времени окутал меня, изолируя от реальности. Довольно странное состояние. На самом деле, удивительно – места те же, озеро, лес, вода, деревья, а ты уже совершенно другой. Хотя изредка бывает и наоборот. Ты вроде тот же, а обстановка изменилась. Вырубили лес, построили какие-нибудь здания… Все это навевает мысли о неумолимом ходе времени… Так было в одном из моих любимых грибных мест за рекой Сережа. Там начали вырубать лес, и грибов стало существенно меньше. Хотя, может быть, я просто не совсем угадал со временем сбора, и в другие времена их там по-прежнему много.

Кто знал, что через два года опять все поменяется, мой брак распадется, и я, попав опять с Володей на озеро, правда уже другое, буду вспоминать бывшую там когда-то ночевку с небольшой компанией в обществе своей бывшей супруги…

Через год (я еще был женат в это время) мы с Володей поехали на Рой с ночевкой. Вообще, Володю я знал давно, но сдружились мы ним только последние два-три года. Он был старше меня на шесть лет. Был худощав, по лицу его возраст никак не угадывался. О таких говорят «человек без возраста». С ним у меня совпадала значительная часть культурных интересов и пристрастий. Оба мы любили фильмы Квентина Тарантино и музыку «Аквариума». Он интересовался культурой Японии. Я не скажу, что сильно западал на нее, но тоже что-то находил в этой самурайской стране.

Были, конечно, и различия в наших вкусах. Я, например, любил плавать «в ширину», как он выражался, то-есть по поверхности водоема. А он предпочитал в глубину. У него был гидрокостюм и подводное ружье, уже достаточно долго он увлекался подводной охотой.

Было начало сентября, пятое или шестое число. Сперва мы проехали дальше по трассе и насобирали грибов на давно присмотренном грибном месте за рекой Сережа. На обратном пути Володя попросил остановиться около моста через Сережу, мы даже попытались подъехать к воде, но удобного места для стоянки не нашли, везде была густая высокая трава. И мы поехали на хорошо знакомое место – к Рою.

Не доезжая до поляны, мы свернули налево и здесь, среди ложбин и небольших горок нашли хорошее место. Это был бугор, где между высокими взрослыми соснами кучками росли редкие молодые деревца. До берега была пара десятков шагов. Расчистив место от шишек, я растянул палатку между двумя толстыми соснами за веревки, еще дома привязанные к концам ее крыши. Расстелил внутри «пенку» – туристический коврик. Место для ночлега было готово.

Прямо рядом с нашей стоянкой я нашел стайку рыжиков. К сожалению нечервивыми оказалась только пара из них. Я посыпал их солью и положил в небольшую банку, решив, что вечером съем с водкой. Развели костер, пожарили грибов, поели. У нас была с собой половина курицы, но мы решили оставить ее «на потом», завернули в пакет и повесили на ветку дерева.

Народу практически не было. Только один раз мимо прошел охотник с собакой.

Володя достал удочки. Мы пошли еще левее через болото к берегу озера, где были мостки и забросили их. Но рыба не клевала.

Позже, когда стемнело, Володя надел свой гидрокостюм и уплыл в озеро с фонариком и подводным ружьем. Его не было видно, только изредка доносился тихий плеск, и под водой становился виден длинный размытый луч фонаря. Рыба кое-где была. Он видел окуней в тростниках. Но добыть их не вышло. Потом Володя долго рассказывал про адреналин, захлестнувший его в подводных глубинах. Это совершенно другой мир, враждебный человеку. Там ведь можно остаться навсегда.

Я надевать гидрокостюм и нырять не стал. Я как-то больше люблю по поверхности. Пока.

Еще позже я достал гитару из багажника. Незадолго до этого я два месяца походил в кружок обучения игре на гитаре, где выучил три-четыре пьесы, которые иногда даже исполнял в компании. Знал и аккомпанемент к паре-тройке песен. Володя тоже помнил пару-тройку музыкальных фрагментов, например широко известное начало «Дыма над водой» группы темно-малиновых «Дип-пепл». Выпив водки и закусив грибами и печеной картошкой, мы долго еще сидели у костра. Играли на гитаре, громко орали песни в ночном безлюдном лесу. Потом, когда кончились припасенные засветло дрова, завалились спать в палатке.

На следующий день Володе нужно было уезжать в Нижний на работу. Погода была отличной, светило солнце, было довольно тепло для начала сентября. Я решил, что останусь еще на день-два. Володю я отвез до полуразвалившейся бревенчатой автобусной остановки в районном центре Сосновское, а сам вернулся на озеро. Здесь я пробыл один три дня и две ночи.

Было хорошо. Днем я собирал хворост для костра, ходил за грибами. Потом готовил еду и ел. Днем в лесу все время находятся какие-нибудь занятия для обеспечения жизнедеятельности. Совершенно не скучно. Я поискал на машине новые грибные места по другую сторону от трассы. Попытался даже пешком дойти до озера Малая Унзовка, которое должно находится в шести-семи километрах на восток от Роя. Я шел по лесным дорогам почти полтора часа, стараясь придерживаться восточного направления. Но озеро Унзовка так и не появилось. Я побоялся, что заблужусь в этом необозримом лесном массиве, и решил вернуться назад.

Я даже купался в озере, несмотря на то, что был уже сентябрь. Погода была не настолько теплой, чтоб загорать, но зайти в воду тянуло. Вода была довольно прохладной, бодрила. Далеко заплывать я не стал.

Вечером я сидел у костра, любовался тихим ночным озером. Вспомнил про забытую половину курицы на дереве, поджарил ее на шампуре и с огромным удовольствием съел. Кости аккуратно завернул в два пакета и оставил сбоку от костра, чтобы потом положить в багажник, увезти и выкинуть уже в городе. Ненавижу оставлять мусор на природе.

Потом я попел песни. Костер постепенно догорел, следовало уже готовиться ко сну. В десяти шагах от меня начиналась низина с зарослями невысоких непролазных кустов. Они чернели в темноте. Неожиданно в кустах раздался треск. Что-то неслось по направлению ко мне, проламываясь через кусты. И было от меня уже шагах в пятнадцати-двадцати. Я моментально вскочил на ноги. Палатка была в одной стороне, на бугре, машина была сбоку, правее, примерно на таком же расстоянии, шагах в двадцати. Я моментально сообразил, что железная машина будет безопаснее, и бросился к машине, лихорадочно нашаривая в кармане ключи. Добежав до нее, я попытался открыть замок двери, но не попал ключом в скважину. Тогда я нащупал скважину одной рукой, другой аккуратно вставил ключ, открыл дверцу и бросился в машину.

Уезжать я не стал. Я вспомнил, что, судя по звуку в кустах, это неизвестное существо было по размерам меньше человека или медведя. Максимум – это был волк или большая собака. Я всматривался сквозь стекло, но виднелись только последние догорающие угли костра. Иногда слышался треск. Я решил спать.

Через некоторое время я проснулся от треска. Уже светало. У костра я увидел двух собак. Одна была серая и маленькая, другая большая и угольно-черная. Я открыл окно и закричал, пытаясь прогнать их. Они не обратили на меня никакого внимания. Я выругался и заснул опять. Утром подошел к костру. Ночных зверей не было. Осмотрев все вокруг, я с удивлением понял, что пропали куриные кости, завернутые в два пакета (два - чтоб не запачкать машину, когда повезу). Эти пакеты, разорванные на мелкие клочки, днем я нашел в ста метрах от костра, когда пошел за грибами. Выходит, что ночью меня скорее всего напугала оголодавшая собака, возможно одна из тех двух, которых я видел под утро. Значит, они прибежали откуда-то на запах жареной курицы, который разнесся по лесам на многие километры вокруг. До ближайшей деревни Сиуха – километров пять. Дом отдыха ближе, но все равно до него километр или два. Вот сколько им, скорее всего, пришлось бежать, чтоб поживиться костями. Заметим, что в первую ночь, когда курица, упакованная в пакет, висела на ветках, нас с Володей никто не беспокоил.

Следующую ночь я решил тоже провести в машине, хотя курицы уже не было. Но никто больше не прибегал.

Прошло еще года четыре. На одной из новогодних дискотек в ночном клубе я познакомился с Альбиной, симпатичной светленькой медсестрой. Как-то в начале июня, уже поздно вечером, когда мы сидели у меня дома, я предложил: «Я знаю одно отличное озеро в полутора часах езды, поехали туда!» Мы быстро собрались и поехали. Когда мы покидали пределы города, уже смеркалось. Когда проезжали Павлово, вокруг была глухая ночь. От Павлова до Сосновского дорога идет через поля, и то и дело подъемы сменяются крутыми спусками. Дорога была пустой, но неожиданно на гребне горы я был неприятно ослеплен фарами выскочившего встречного автомобиля. Хорошо, что мы ехали каждый по своей полосе. «Лучше медленнее!» - озадаченно подумал я, сбавляя скорость. Как еще в такой темноте удастся подъехать через лес к озеру и найти место для стоянки!

Проехали Сиуху. Начались леса. Где-то здесь должен быть съезд влево на проселок. Как ориентир – бетонный столб. Вот он, виднеется в темноте. Аккуратно едем через лес. В свете фар пытаюсь угадать дорогу. В один момент мне кажется, что вокруг знакомые места, а вдалеке угадывается поверхность озера, чуть более светлая, чем окружающая тьма. Но я подумал, что надо проехать дальше. Осторожно едем, светя фарами. Уже явно уехали далеко, слишком далеко. Места незнакомые, тем более в темноте. Становится понятно, что углубляться в ночной лес не стоит. Я останавливаюсь и вылезаю из машины. Сбоку в темноте угадываются две большие кучи. Это хворост. Прекрасно, не нужно будет в темноте искать палки для костра! А их в месте ночевки и днем не так то легко насобирать, ведь летом у озера бывает много туристов. Мы забиваем хворостом багажник «девятки», аккуратно разворачиваемся между деревьев и едем назад к месту, где вроде как угадывалось озеро. Это на самом деле оказалось оно. Как ни странно, но в полной темноте мы подъехали к той самой горке, где я останавливался в прошлый раз, где мы с Володей ночью пели у костра песни, и где на меня сквозь заросли продиралась одичавшая собака.

Мы остановили машину, вышли. Я разжег костер, пусть горит, может наберется достаточно углей, чтоб испечь картошку. Мы подошли к самому берегу озера. Я решил искупаться. Сбоку был небольшой куст, выраставший прямо из воды. Там была светящаяся точка зеленоватого цвета. Я присмотрелся внимательно. Это оказалась не одна точка, а две, очень близко расположенные. На меня из кустов смотрела то ли змея, то ли лесная мышь. Подходить близко я, естественно, не стал. Оглядевшись вокруг, в других кустах я обнаружил такую же пару немигающих неподвижных глаз. Мы явно были здесь не одни, время от времени из кустов доносились слабые шорохи. Альбина стала нервничать. Я сходил к машине, принес припасенную четвертинку водки, открыл и отхлебнул половину, закусив свежим огурцом.

После этого я разделся и осторожно зашел в воду. Когда ночью идешь купаться не на песчаном пляже, а в траве или рядом с обрывом, всегда страшновато – вдруг напорешься на корягу или на что-то еще. Здесь берег был не очень хорошим – ноги по щиколотку погрузились в ил. Я пошел в глубину. Когда вода стала по пояс, я нырнул и поплыл. Далеко уплывать не стал. Потом вылез на берег и быстро оделся – стало прохладно.

Ставить палатку в полной темноте было лень. Готовить поздний ужин мы также не стали. Спать легли прямо в машине.

Наутро мы проснулись и пошли купаться. Левее в нескольких сотнях метров от нас был мыс, за которым начиналось основное пространство озера. Это пространство не просматривалось с того места, где мы находились. Туда я плавал с девчонками из прежней компании восемь лет назад.

Мы поплыли туда. Слева тянулись берега, поросшие камышом и тростником. Кое-где в воду выдавались деревянные мостки. Мы медленно плыли, любуясь окрестностями. На самой оконечности мыса тоже должны были быть мостки. Когда мы доплыли до них, они оказались в целости и сохранности. Перед этим Альбина обернулась и с ужасом увидела, что в метре от нее параллельным курсом плывет уж. Голова змеи поднималась над водой, длинное тело извивалось в воде. Мне она говорить про это не стала. Мы вылезли на мостки и долго отдыхали, расслабленно лежа на досках. Вода стекала с наших тел, образуя темные пятна на чуть теплом шершавом дереве. Они постепенно подсыхали.

Плыть назад Альбина не хотела, она боялась змей в воде. Мы пошли пешком. По полусгнившей доске осторожно перебрались на твердую землю. Земля на самом деле оказалась не очень твердой, а заболоченной и раскисшей. Мы шли босиком сквозь высокую болотную траву, раздвигая ивовые кусты. Через несколько шагов почва стала чуть посуше. Вдруг из-под наших ног в сторону воды кинулись толстые змеи. Одна была не черной, а серой. И без желтого воротничка – явно это была ядовитая змея. Тут же я увидел мертвого высохшего ужа, лежащего на тропинке. Альбина в страхе отказалась идти дальше. Мы вернулись на мостки. Надо было как-то возвращаться назад, и Альбина решилась все-таки двигаться водным путем. Я нырнул с мостков, а Альбина осторожно спустилась в воду, и мы поплыли назад. Альбина держалась в воде за мои плечи – плыть самостоятельно ей было страшно из-за змей. Двигаться в воде таким образом стало значительно тяжелей, но мы благополучно добрались до нашего берега.

Не так далеко от нас была палатка. С утра оттуда, к нашему удивлению, никто не вылезал. Днем подъехала машина, оттуда вышли весьма солидного возраста мужчина и женщина, судя по всему, родители кого-то из этой палатки. Они заглянули в палатку и опять уехали. Только под вечер оттуда вылез молодой парень и подошел к нам что-то спросить. Я поинтересовался, почему из палатки весь день никто не выходит. «Мы с компанией так вчера нажрались, это ужас, ужас», - посетовал он. Вот так оттягиваются современные молодые люди. Чуть помоложе меня!

Потом мы вернулись. Нас ждал город. Редко когда сделаешь глоток относительно чистого воздуха, выбравшись после работы в парк. О природе остаются лишь воспоминания. Значительная часть их для меня связана с Роем. Раз в несколько лет я обязательно появляюсь на этом озере, изогнувшемся среди сосновых лесов. Оно и сейчас меня ждет.

Так все вышло. Днем я плавал в озере со змеями, сверху на меня падал град, ночью на меня бросались собаки и смотрели горящие глаза змей. И ничего, я живу и наслаждаюсь светом солнца.